Погода завтра изменится. IX Еще о цветах

Подняли копер. Он взметнулся так высоко, словно хотел пронзить небо. По железным скобам я забрался на мостик и долго смотрел вокруг. Торопливо, взбудораженно, будто тесно ему в своих берегах, нес мутно-зеленые воды Турыш. Пошла коренная вода. Люди казались отсюда маленькими, неповоротливыми. И было приятно узнавать их с высоты. Шел начальник мостопоезда, решительный и властный человек. А рядом с ним мужчина, которого я видел впервые.
Этот незнакомец останавливается, заходит с одной, с другой стороны и вдруг прицеливается в меня сверкающим объективом фотоаппарате.
— Не страшно? — кричит он.
В ответ я делаю отчаянное движение. Снизу Иван Борисович грозит кулаком. Незнакомец прицеливается еще и еще.
— Зачем это вы? — любопытства ради спрашиваю незнакомца.
— В газету. Не возражаешь?
— У-ух, ты!..
Над головой плывет белое облако, можно коснуться его рукой. Никогда у меня не было такого приподнятого настроения. Может быть, «приподнятость» эта от высоты, а может, оттого, что своими руками я помогал монтировать копер и с завтрашнего дня буду работать на нем.
Подумать только! Пройдет немного времени — и почти вот здесь, где сейчас я стою, проложат автостраду, и через мост, который будет построен нашими руками, будут проноситься машины, машины… И эта дорога будет официально называться Средне-Турышской. И никто, конечно, не догадается, что в тот день, когда я поднялся на высоту, в моей душе все перевернулось.
Вечером я говорил Виктору:
— Знаешь, я не думал, что у нас такая стройка…
— Какая?
Я развел в сторону руки.
— Во — размах! Я как поднялся на копер, как глянул, аж дух захватило… Виктор, ты как думаешь, какой я человек?
Вопрос, наверное, застал Виктора врасплох. Он улыбнулся.
— Так ведь сам-то ты должен лучше знать.
— Нет, со стороны виднее. Скажи,— настаивал я.
— Высотник! — пошутил Виктор.
Мне стало отчего-то грустно, и я сказал:
— А меня сегодня в газету фотографировали.
— Так это ж здорово! — воскликнул Виктор и, точно для пущей убедительности, повторил: — Хорошо это, понимаешь, голова садовая!
— Ничего хорошего,— возразил я.— Подумаешь, передовика нашли… Других нету, что ли?
— Все?
— Ну, все. Скажи, что сделать, чтобы снимок не пропустили в газету?
— Не выдумывай. Все верно. Дело ведь не в том, чтобы лучше всех быть… Глазное, чтобы оправдать доверие.
Я не ответил. Я думал о том, что доверие оправдать, наверное, нелегко. И кто мне доверяет? Виктор, Демин, Иван Борисович?..
— Скажи, Виктор, ты за свою жизнь много цветов вырастил? — неожиданно повернул я разговор,
— Как будто я цветовод.
— Васильич ведь тоже не цветовод.
— Васильич любит цветы, это верно.— Виктор помолчал и признался: — И я тоже люблю. Дома, под окном, каждую весну мы разбивали клумбу… Мать у меня в этом отношении лирик. А сама, между прочим, физиком работает в школе.
— И мне цветы нравятся,— сердито сказал я,— Только своими руками ни одного цветка я не вырастил.
Я вышел на улицу и бродил по поселку до поздней ночи. Я думал о том, что жизнь для всех одна, а живут почему-то по-разному. Разве Жак похож на Васильича? Разве Жака заставишь возить с собой из города в город горсточку цветочных семян? Для чего они ему? Он скажет: «Попрошу…» И кто-нибудь такой же, как я, достанет ему из-под земли. А разве я похож на Виктора или на Риту? Ну, хорошо, Рита не в счет. Рита жила в Москве, у нее отец генерал. А Виктор? Рос в деревне, служил на флоте, пришел в мостопоезд… А сколько знает! Пожалуй, тысячу книг прочитал. «Ты,— говорит,— Гена, Хемингуэя «Старик и море» читал? А рассказы Бунина? А стихи Кедрина?.. А знаешь, кто такой Микеланджело?..»
— А в каком городе он, этот Микеланджело, живет?
— Больше четырехсот лет назад жил в Риме…
— Меня в то время не было,— отшучивался я, но в душе-то завидовал Виктору. Да что Виктор, даже Жора — и тот знает больше моего и часто спорит о какой-то своей «точке зрения». А у меня нет своей точки зрения и ничего другого нет.
Я сижу на обрывистом берегу реки, обхватив руками колени. Ночь теплая и тихая. В неподвижной речной глубине отразились небо и звезды. Звезды горят, как свечки, тоненьким синеватым пламенем, и кажется, что вот-вот это пламя оборвется, погаснет… Но звезды горят и горят. Рядом со мной шлепнулся большой жук. Я осторожно взял его и положил на ладонь. Жук забеспокоился, пошевелил жесткими крыльями и вдруг сорвался, улетел в ночь.
«Даже этот жук имеет свою точку зрения,— подумал я? — Ведь полетел же он куда-то…»
— Эй, на берегу! Кого здесь носит?
— Тебе-то что… Запретная зона тут, что ли?
— Пароль?
— Пошел к черту!
— Совершенно верно… Проходи.
И они звонко смеялись. Их двое, девушка и парень. Им, наверное, очень хорошо, весело, и у них, наверное, очень правильная точка зрения.

Журнал Юность 08 август 1963 г.

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области

Share and Enjoy:
  • Print
  • Digg
  • StumbleUpon
  • del.icio.us
  • Facebook
  • Yahoo! Buzz
  • Twitter
  • Google Bookmarks
Запись опубликована в рубрике Литература, Погода завтра изменится. Добавьте в закладки постоянную ссылку.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *