Творившееся в лагерях было специфическими методами политики нацизма, насилия буржуазии.
Я хочу рассказать о людях, о их слабостях и силе их духа. В лагере я столкнулась с поразительными вещами. Чем нелепее и безумнее выглядело событие, тем больше находилось людей, веривших ему.
Люди теряли себя. В Освенциме, например, перед печами крематория в очереди спокойно стояли женщины, и когда одна из них крикнула: «Спасайтесь, вас ведут сжигать!» — остальные ответили: «Ты что, тоже веришь английской пропаганде?» Нечто подобное рассказала мне полячка, доктор из блока № 7 в Равенсбрюке. «Что мне делать? — говорила она.— Управляющий лагерем дал приказ до завтрашнего дня выбрать 50 женщин из моего блока. Каждому известно, что это для газовой печи, а женщины приходят недовольные, протестуют, почему я их фамилии не вставила в список для поездки в «дом отдыха».
Фашизм создавал целую систему безумных связей, и только немногие видели их насквозь, могли противопоставить им волю и знания. В первую очередь это откосилось к людям, вооруженным марксистской идеологией. И эти знания, убежденность творили в лагере чудеса. Немецкие товарищи в течение 12 лет питались только водой с репой и кусочком хлеба, но они остались в живых; женщины-коммунистки, которые были пригнаны пешком из Освенцима в Равенсбрюк, простояли 2 дня и 2 ночи в январе под открытым небом и не погибли. Товарищ Тони, например, выдержала это, несмотря на то, что была больна тифом и температура доходила у нее до 40.
Чудеса творятся лишь тогда, когда человек желает не только жить, но и знает, во имя чего он должен жить.
Человек — загадка. Он был для меня самым потрясающим открытием здесь. Я увидела его таким, каким никогда не предполагала увидеть. Вот об этом я и попытаюсь тебе сейчас рассказать.
Мое дорогое дитя! Не стану описывать тебе зверских преступлений нацистов. Ты о них, конечно, много слышала, знаешь о том, что нацисты превращали концлагеря в опытные лаборатории для военной хирургии и экспериментов над человеческой психикой. Ты, конечно, знаешь, что творилось.
…Была зима. Глубокий снег лежал на дорожках между бараками. Должны были привезти новую партию узников. Митцерл и я пошли в барак канцелярии. В снегу лежала женщина без сознания. Мы подняли ее и стали приводить в чувство. Она тихо прошептала: «Но я же 30 лет содержала шляпный магазин».
…Рашель, норвежка, жена немецкого коммуниста, тоже узника концлагеря, находилась уже 5 лет в аду Равенсбрюка, работала в канцелярии. Однажды она пришла ко мне и показала черное бальное платье, расшитое бисером. Она взяла его на складе. Я спросила: «Но, Рашель, зачем тебе это платье?» Она ответила совершенно спокойно: «Когда, наконец, наступит праздник, я буду в нем танцевать». Это говорил человек, знавший о том, что эсэсовцы намереваются взорвать лагерь раньше, чем Красная Армия успеет его освободить.
…В лагерь привезли венгерских евреек из Будапешта. Те, кто принадлежал к буржуазным кругам, приехали в меховых шубах, шелковом белье и с драгоценностями, спрятанными повсюду. Я тихо спросила: «Зачем вы приехали, почему не спрятались? Ведь Будапешт освободила Красная Армия». Ответ был:
«Немцы обещали нам, что спасут нас от русских, и сказали, чтобы мы взяли с собой все драгоценности».
Через месяц их отправили в газовые печи.
…Автомобиль с газом (душегубка) остановился перед блоком 7. Эсэсовцы не гнали заключенных в него. Одна за другой узницы сами спокойно шли к автомобилю и садились. Машина двинулась и через 20 минут вновь вернулась. Опять повторилась та же картина. Ни одна из женщин не крикнула, не схватила фашиста за горло, не попыталась спастись. Они знали, что идут на смерть, но их воля была парализована, хотя эти же самые женщины ссорились между собой, если кусок хлеба у одной был меньше, чем у другой…
И все-таки, дитя мое, настоящие люди могут творить чудеса героизма, они сильнее СС, они непобедимы. Расскажу тебе о нашей маленькой Митцерл. Она родилась в рабочей семье, потеряла в детстве мать и осталась с отцом-пьяницей. С раннего детства она страдала искривлением позвоночника, три года пролежала в больнице в гипсе. Эта Митцерл — социал-демократка, стала настоящей героиней.
…Управление концлагеря прислало старосте барака приказ отобрать трех австрийских женщин «на
рапорт». Это означало смертный приговор. Митцерл организовала спасение трех товарищей. Они были спрятаны в соломенные тюфяки. Во всех бараках был обыск, но женщин так и не нашли. Следующей ночью Митцерл вместе с заключенной югославкой-врачом при свете лучины вывела с рук этих женщин номера, вытатуированные в Освенциме, а затем помогла им с фальшивыми документами покинуть лагерь. Их отправили на один из военных заводов. Все трое живы и по сей день, одна из них Тони.
Митцерл спасла и меня. Когда в апреле 1945 года Красная Армия подходила все ближе к Берлину, управление лагеря решило всех заключенных, фамилии которых в списках были обозначены кружком (что означало — на расстрел), поместить в отдельный барак и уничтожить. Митцерл знала, что и на моей карточке находится кружок. Нелегальная партийная организация приняла решение попытаться отправить меня с транспортом Красного Креста в Швецию под видом француженки.
Суть дела тут вот в чем. Еще до завершения войны некоторые английские круги начали через немецкий генералитет зондировать почву о создании в Германии правительства без Гитлера. Е качестве первой меры немцы должны были освободить из лагерей заключения лиц, подданных Норвегии, а позже Франции и Польши.
Митцерл удалось включить меня во французский список под именем Луизы Десме. Не забуду нашего прощания. Лил дождь. Я закутала лицо и прошла через контроль эсэсовок. Митцерл стояла поблизости, и пока нас не вывели из лагеря, она ни на минуту не оставляла меня одну.
Таких примеров много.
Масштаб, дитя мое, для всех один: человек. Нет настоящего коммуниста, если он не является настоящим, чистым человеком. Рано или поздно разногласия между теорией и практикой, сознанием и чувством у одних и недостатком характера у других обязательно выступят наружу.
Об этом ты должна всегда помнить