Остров обрёл имя
Успех норвежцев и англичанина расшевелил и шведских промышленников и исследователей, в том числе крупного капиталиста, владельца электротехнической компании, мецената многих полярных экспедиций Оскара Диксона.
К сожалению, о Диксоне, шведском «капиталисте и меценате», в историко-географической литературе можно найти лишь краткое упоминание. Вместе с тем Оскар Диксон куда более интересный человек. Это «географ – организатор и покровитель полярных путешествий Норденшельда. Родился в 1823 году в семье шотландских выходцев в Швецию; получив в свои руки крупное коммерческое дело отца, Диксон посвятил большую часть своих средств и личного досуга исследованиям Гренландии, Шпицбергена и снаряжению знаменитой экспедиции – корабля «Вега» под начальством Норденшельда. Диксон получил за заслуги звание доктора Упсальского университета, медальера Лондонского и Парижского географического обществ, дворянство и титул барона».
В 1875 году О. Диксон снарядил небольшую зверобойную шхуну (43 т), назвав её «Превен» («Попытка», «Опыт»), и отправил на ней группу учёных во главе с молодым шведским геологом, профессором Нильсом Адольфом Эриком Норденшельдом.
8 июля 1875 года «Превен» покинул гавань норвежского города Тромсё. Не встречая льдов, в конце июля он достиг полуострова Ямал и обогнул его с севера. Затем, зайдя за 75° 30′ с.ш. и миновав 15 августа пролив, названный в честь корабля Превеном, вошёл в удобную гавань небольшого острова в Енисейском заливе.
«Я надеюсь, – писал впоследствии Норденшельд, – что гавань эта, ныне пустая, в короткое время превратится в сборное место для множества кораблей, которые будут способствовать сношениям не только между Европою и Обским и Енисейским речными бассейнами, но и между Европою и Северным Китаем».
Норденшельд дал гавани имя Оскара Диксона и нанёс её на морские карты. Здесь он с группой учёных покинул борт экспедиционного судна, чтобы плыть вверх по Енисею на лодке «Анна», а затем по сухому пути вернуться на родину, в Швецию («Превен» же совершил обратное плавание в Норвегию). Пользуясь благоприятной погодой, путешественники плыли почти двое суток подряд в переполненной лодке, сделав короткие остановки лишь у Ефремова Камня. «Второе место, где мы на некоторое время остановились, носило название Крестовского. Бывшее зимовье, которое, судя по множеству домов и по внутреннему устройству, некогда процветало. Три дома с плоскими, покрытыми торфом крышами ещё уцелели и представляли каждый настоящий лабиринт: помещения для жилья, пекарня, баня, амбары для ворвани, ящики с остатками белухи и т.д. – всё это помещалось в одном доме. Вся утварь была унесена и буквально ни одного гвоздя не было оставлено в стенах, что доказывает, что жители не вымерли, а выселились. По сведениям, полученным в Дудинке, выселение это произошло несколько десятков лет тому назад вследствие трудностей доставлять муку в эту отдалённую, но для рыбной ловли удобно расположенную местность. Теперь же, когда сообщение по Енисею стало оживлённее, начали, кажется, подумывать о новом заселении этого края».
Во время плавания по Енисею Норденшельд вёл гидрологические наблюдения. Двигались мореплаватели не только днём, но и ночью, пока сильное волнение не вынудило на два дня остановиться на Сопочной Карге. Изучали путешественники и скудную растительность, и строение береговых обрывов, и водную фауну.
В Гольчихе учёные встретили присланный М.К. Сидоровым пароход, на котором прибыли в Енисейск. Следует ещё раз подчеркнуть, что М.К. Сидоров до конца своих дней боролся за освоение Северного морского пути. Уже на склоне лет он писал: «Считая открытие прохода морем из устьев Оби и Енисея имеющим важное государственное значение для всего нашего отечества, я обратил на него всё своё внимание… С 1841 года он сделался для меня задачею всей моей жизни, и для решения его я пожертвовал всем своим состоянием, нажитым от золотопромышленности, в 1700000 рублей и даже впал в долги… Трудна была борьба с общим мнением, но в этой борьбе меня воодушевляла мысль, что если достигну цели, то мои труды и пожертвования оценит потомство».
Средства на новое плавание в 1876 году А. Норденшельду предоставил другой русский патриот, золотопромышленник Александр Михайлович Сибиряков (1849–1893), мечтавший, как и М.К. Сидоров, использовать Северный морской путь для оживления сибирской торговли. Зафрахтованный на его деньги небольшой пароход «Имер» (400 т) впервые доставил партию шведских товаров. 5 августа корабль достиг устья Енисея. Норденшельд был весьма удивлён, когда вместо цепи невысоких холмов, окружавших восточную сторону гавани Диксон, увидел перед собой совершенно плоскую низменную равнину. Не встречались путешественникам и подводные скалы, которые они видели в прошлом году.
Днём 16 августа «Имер», плывя вверх по реке, подошёл к зимовью Гольчиха. Товар оставили в зимовье Кореповском. На обратном пути 2 сентября зашли в гавань Диксона с юга, что делалось впервые после «Оби Почталиона» Ф. Минина.
В следующем году впервые из устья Енисея в Петербург прибыла парусная шхуна Сидорова «Утренняя заря», снаряжённая в Енисейске русским капитаном Давидом Шваненбергом, с командой всего из 5 человек. По этому случаю А. Норденшельд послал Сидорову телеграмму: «Да рассеет «Утренняя заря» мрак, который до сих пор препятствовал верному суждению о судоходстве в Сибирь».
В 1878 году была организована русско-шведская экспедиция Норденшельда с целью пройти по всему Северному морскому пути. Средства на её снаряжение дали О. Диксон, А.М. Сибиряков (40 %), М.К. Сидоров и шведский король Оскар II.
Норденшельду предоставили сделанный из дуба промысловый пароход «Вега» (357 т), который вышел под командованием Арнольда Паландера из Гётеборга (Швеция) 4 июля 1878 года. У Югорского Шара его ожидал небольшой быстроходный русский пароход «Лена», нагруженный углем и съестными припасами. Его А.М. Сибиряков решил использовать для обеспечения постоянной навигации на реке Лене. Ещё два судна, «Фразер» – паровое и «Экспресс» – парусное, с товарами для Сибири ушли вперёд. Вся эта маленькая полярная эскадра собралась 30 июля в условленном месте у деревни Хабарово.
Следующая встреча этих судов должна была состояться в гавани Диксона.
Ранним утром 6 августа «Вега» достигла острова Диксон. Вскоре к ней присоединились «Фразер» и «Экспресс». Капитан Паландер отправился вперёд, чтобы отыскать безопасный фарватер в гавань, которую Норденшельд впервые посетил ещё в 1875 году. Затем все три судна, благополучно миновав проливы между скалистыми островами, собрались в бухте Диксона, в гавани, которой, как писал Норденшельд, «суждено сделаться будущим главным пунктом при экспорте произведений Сибири». Эту же мысль он высказал в письме к Оскару Диксону, которое отправил 7 августа, а затем снова повторил её в описании своего плавания, назвав бухту Диксона лучшей из всех гаваней на всём северном побережье Азии. Исследователь подчёркивал, что в будущем, когда арктическое мореплавание достигнет широкого размаха, она, несомненно, получит важное значение. «Я уверен, что придёт время, когда в гавани Диксона будет множество больших складов и домов, населённых круглый год».
Натуралисты приступили к исследованию окрестностей бухты, её островов и акватории. Особенно богатый сбор выпал на долю ботаников. Морская фауна в гавани оказалась тождественной открытой части Карского моря.
Пока перегружали уголь с парусника «Экспресс» на «Вегу», Норденшельд предложил гидрографу лейтенанту Г. Бове сделать съёмку и промер гавани, что и было исполнено в течение четырёх дней. Сам Норденшельд в мемуарах «О возможности торгового мореходства в Сибирском Ледовитом море», представленных королям шведскому и норвежскому, говорил так: «В моё непродолжительное пребывание в ней (гавани Диксона) прошлым летом она была промерена и нанесена на карту, со всевозможною при данных условиях времени заботливостью, опытным лейтенантом итальянского флота г. Г. Бове, состоявшим в качестве волонтера при нашей экспедиции. Я прилагаю здесь, по уменьшенному масштабу, снимок с его карты, который, по моему мнению, достаточно ясен сам по себе и не нуждается в разъяснениях».
Гидрограф Н. Тимофеевский в своей небольшой работе «Диксон, или Кузькин» отмечает: «Опытный лейтенант смело написал «остров Диксон», несмотря на то, что сам Норденшельд не только никогда не заикался об этом, а наоборот на сделанном им самим наброске карты экспедиции не менее решительно назвал его «островом Гумберта», по-видимому, по имени лейтенанта Бове».
Обследуя и изучая гавань, Тимофеевский обнаружил на северном острове в проливе Превен остатки летней избы охотников на белух – первый дом, выстроенный рядом с нынешним посёлком Диксон.
7 августа на Диксон прибыла «Лена» (ходила к о. Белому), а спустя два дня «Экспресс» и «Фразер» отправились вверх по Енисею, чтобы взять у Заостровского зимовья груз ржи, пшеницы, сала и овса и доставить его в Европу. Здесь они встретили только что прибывший из Европы караван русской торговой фирмы «Кнооп и К°»: колёсный пароход «Москва» и деревянный пароход «Царица», прибуксировавшие три баржи. «Москва» стала первым речным пароходом, пришедшим в Енисей с моря.
Норденшельда особенно привлекало изучение климатических условий Енисейского Севера. Анализируя метеорологические данные, содержавшиеся в трудах А.Ф. Миддендорфа и Ф.Б. Шмидта, он заинтересовался метеорологическими наблюдениями штурмана Г. Нуммелина, который зимовал в 1876 году в устье Енисея на яхте «Утренняя заря» и вёл температурные измерения с октября 1876-го по июль 1877 года. Норденшельд изучал геологию окрестностей бухты Диксон и окружавших её островов. Эти скалистые острова состоят из диорита, на которых были видны следы выветривания. В глубоких расщелинах произрастали мхи, а в долинах среди нагромождений камней ютились колонии лишайников.
10 августа «Вега» и «Лена» вышли из бухты – начался новый этап в плавании Норденшельда Северным морским путём. Но это уже другая история.
Завершая короткий рассказ о первом плавании Норденшельда на «Веге», особо отметим, что в экспедиции участвовал в качестве переводчика и зоолога русский офицер О.А. Нордквист – прапорщик лейб-гвардии 4-го стрелкового императорской фамилии батальона48, представивший по возвращении в Россию подробный отчёт Русскому географическому обществу.
В отчёте имеется небольшой раздел, который автор назвал «Порт Диксон». И хотя там идёт речь в основном о природе острова Диксон, Оскар Нордквист счёл своим долгом высказать пророческую мысль о будущем значении порта Диксон.
«С теми сведениями о Карском море, которые мы теперь имеем, можно с большой уверенностью рассчитывать, по крайней мере, в обыкновенные годы, на беспрепятственное летнее сообщение между Енисеем и Атлантическим океаном… Место, имеющее столь удобное положение как порт Диксон, а также и в других отношениях удовлетворяющее всем условиям хорошей гавани, конечно, будет иметь большое значение для торговли и мореплавания Сибири».
Удачные плавания Виггинса, Норденшельда, Шваненберга и ряда норвежских мореходов в Карском море и к устью Енисея в 70-е годы XIX в. наглядно показали, что эти «хождения» теперь уже можно проводить регулярно, и это обстоятельство обнадёживало большими перспективами. Но своенравное и непредсказуемое Карское море всё равно проявляло свой крутой характер, не сдавалось легко, без боя. Так, в 1880 году А.М. Сибиряков на своём пароходе «Оскар Диксон», встретив непроходимые льды, вынужден был зазимовать в Обской губе. Сибиряков благополучно добрался до Тобольска на оленях, но судно в июле следующего года было раздавлено льдами и затонуло вместе с грузом. В 1882–1885 годах золотопромышленник ежегодно пытался пробиться к Енисею, но безуспешно из-за льдов и поломок в машине.
В 1882 г. было решено провести Международный полярный год, по его плану намечалось расширить сеть полярных станций. По разрешению Российского правительства Голландия и Дания намечали создать две полярные станции: на о. Диксон и м. Челюскин.
Голландскую экспедицию, направлявшуюся для постройки метеостанции на острове Диксон, возглавлял учёный М. Снеллен. Экспедиция должна была доставить на Диксон для зимовщиков провиант и всё снабжение и в том же году вернуться обратно. Зафрахтовав в Норвегии небольшое паровое судно «Варна», голландцы покинули Амстердам 5 июля 1882 года. В начале августа они достигли новоземельских проливов, но те были забиты льдами. Почти месяц судно искало пути для прохода в Карское море, но у входа в пролив Карские Ворота было захвачено в плен льдами, вместе с которыми «Варну» вынесло в Карское море.
17 сентября было замечено другое судно – «Димфна» – датской экспедиции к мысу Челюскин. Обе экспедиции оказались в сложных ледовых условиях. После годичного дрейфа повреждённая «Варна» 24 июня 1883 года затонула. В селе Хабарово участников плавания подобрал пароход А.М. Сибирякова «Норденшельд».
Датская экспедиция под начальством бывшего участника экспедиции Норденшельда на «Веге» лейтенанта А. Ховгарда после годичного дрейфа в октябре 1883 года вернулась домой.
В 1883 году по предложению Общества спасения на водах Морское министерство рассматривало вопрос о создании нескольких спасательных «приютов» на побережье Северного Ледовитого океана, в том числе и на острове Диксон, для оказания помощи судам, терпящим бедствие на пути к устьям Оби и Енисея (предтеча будущей организации Убекосибирь). Но министерство ограничилось лишь созданием метеостанции в Югорском Шаре.
В 1891 году правительство Александра III издало указ «О закладке Великого Сибирского пути», в соответствии с которым началось строительство знаменитой Транссибирской железнодорожной магистрали. В официальных документах подчёркивалось, что правительство заинтересовано в быстрой постройке дороги, в связи с чем всякое предложение, направленное на ускорение строительных работ, встретило бы у казны сочувствие и поддержку, независимо от расходов, которые бы на это потребовались (на эти нужды ассигновывалось 300 тыс. руб.).
Одним из таких предложений, одобренных министерствами путей сообщения и морским и реализованных на деле, оказалась доставка морским путём через Карское море и устье Енисея строительных материалов и рельсов для строившейся железной дороги.
Первая операция такого рода была осуществлена в 1893 году. Перевозку грузов (1,5 тыс. т рельсов) на морских судах до устья Енисея взяла на себя по договору английская торгово-транспортная фирма. Экспедицию на пароходах «Орестес», «Минусинск» и паровой яхте «Бланкатра» вновь возглавил капитан И. Виггинс. Доставленные к устью Енисея грузы дальше предполагалось перевезти на речных судах, буксирах и баржах вверх по реке до Красноярска.
В этом же году для той же цели были приобретены винтовой пароход «Лейтенант Овцын», колёсный пароход «Лейтенант Малыгин» и парусная баржа «Лейтенант Скуратов». Возглавил экспедицию лейтенант Леонид Фёдорович Добротворский. Навстречу ей от Красноярска двигалась вспомогательная речная экспедиция лейтенанта Г.И. Залевского, в задачу которой входило изучение фарватера, установка сигнальных знаков, наём лоцманов и рабочих52.
Экспедиция Л.Ф. Добротворского во время нелёгкого месячного перехода в Сибирь обследовала пролив Малыгина, Енисейский залив и реку Енисей, где рекомендовала для разгрузочных работ протоку Луковую. На острове (северо-западная часть Енисейского залива), который через несколько лет получил имя А.И. Вилькицкого, была обследована бухта Шведе, названная так в честь командира парохода «Лейтенант Малыгин» лейтенанта Е.Л. Шведе.
По пути караван заходил в гавань Диксона для перегрузки угля и укрытия от шторма. Во время плавания была выявлена неточность карт Енисейского залива, уточнено истинное положение острова Диксон. Фактически он оказался расположенным несколько к западу – северо-западу, чем на карте Норденшельда.
Опыт проводки речных судов через Карское море удался, что явилось, прежде всего, результатом дружных усилий экипажей судов. Команды последних, – сообщал Добротворский, – хотя и не имели значительного опыта, но «очень старательны, а все офицеры заслужили самой блестящей аттестации».
На основе этого опыта было решено на средства Комитета Сибирской железной дороги снарядить в 1894 году гидрографическую экспедицию для обследования устьев Оби и Енисея, во главе которой поставили капитана Корпуса флотских штурманов А.И. Вилькицкого (1858–1913). Ей передали пароход «Лейтенант Овцын» и баржу «Лейтенант Скуратов».
Гавань Диксона стала базой экспедиции. В отчёте Вилькицкий писал, что «офицерами баржи «Лейтенант Скуратов» за время стоянки её в бухте Диксона была произведена подробная опись и произведён промер как самой бухты, так и входов в неё».
На южном берегу бухты А.И. Вилькицкий определил астрономический пункт. Здесь же выстроил сарай для наблюдений за качанием маятника, по которому определена сила земного притяжения. Были построены первые навигационные знаки, выполнены съёмки берега и промеры проливов. Экспедиция в течение трёх лет изучала Карское море, устья Оби и Енисея. Работы обошлись в 108 тыс. рублей. Картами и лоцией Енисейского залива и гавани Диксона, составленными экспедицией Вилькицкого, мореплаватели пользовались до середины 20-х годов XX века.
Прогрессивные общественные деятели и учёные XIX века – А.И. Воейков, П.Л. Кропоткин, М.К. Сидоров, С.О. Макаров, Д.И. Менделеев и некоторые другие справедливо считали, что возможность регулярного морского сообщения через Карское море в летние месяцы практически доказана плаваниями 70–90-х годов. Дело только за надлежащим изучением и оборудованием этого пути, после чего он может приобрести торговое значение.
Географ Л.И. Мечников писал в 1888 году, что «культурная ценность Северного полярного океана отнюдь не равняется нулю, как это полагали раньше», и что для него является весьма спорным положение о том, что впадающие в этот океан сибирские реки не имеют экономического значения.
Следует добавить, что о несостоятельности такого утверждения говорили, в частности, сравнительно частые посещения Карского моря промысловыми и торговыми судами, число которых, по оценке Виггинса, за 20-летие, с 1874 по 1894 годы, достигло: первых – не менее 200, вторых – около 3059.
По Карскому морскому пути в некоторые годы доставлялись в Сибирь речные суда и баржи. Так, в 1894 году по заказу Комитета Сибирской железной дороги (для Ангары) на заводе «Амстронг, Минчель и К°» были изготовлены два колёсных парохода («Туер-I» и «Туер-II»), которые были проведены на Енисей при участии И. Виггинса. В 1895 году на Енисей был проведён речной пароход «Барнаул». Виггинс возглавил за год до этого плавание на Енисей коммерческого парохода «Стерпен», принадлежавшего английскому судовладельцу Попхэму. На обратном пути в Европу при неблагоприятных погодных условиях судно потерпело крушение в 6 милях от входа в Югорский Шар и было оставлено командой. Благодаря помощи местных жителей и содействию русской администрации все участники плавания (49 чел.) впоследствии благополучно достигли Англии.
«Вестник золотопромышленности» за 1895 год сообщал: «На Александро-Невской копи до отобрания её от Кытманова самовольно добыто в 1894 году казаком Сотниковым до 2000 пудов каменного угля, из которого 1500 пудов приобретено… начальником гидрографической экспедиции…».
Остатки добытого в Норильске топлива забрал английский капитан И. Виггинс. Уголь доставили, как раньше кирпич и медь, на оленьих нартах местные жители-кочевники.
В 1897 году с целью выяснения условий судоходства к устью Енисея здесь побывал выдающийся учёный-океанограф С.О. Макаров (1848–1904). Во время плавания он выявил несколько новых островов Бреховского архипелага, указал на некоторые неточности карт и рекомендовал в первую очередь обследовать район у мыса Ефремов Камень, видимо заметив с судна буруны над подводной скалой. Если бы это указание не потерялось в архиве и на него обратили внимание, вероятно, на этой скале не погиб бы в 1918 году ледокольный транспорт «Вайгач».
Заметим, что горячий поборник развития арктического мореплавания Степан Осипович Макаров считал, что в научном исследовании Северного Ледовитого океана и в осуществлении регулярного морского сообщения с Сибирью, для вывоза производимых там товаров за границу, важную роль призваны сыграть ледокольные суда.
Читатель, наверно, немало удивится, узнав о том, что ещё во время строительства «Ермака» С.О. Макаров и красноярский купец М. Шарыпов заключили соглашение о вывозе из Енисея пробной партии леса на… будущем ледоколе. Реализация такого соглашения должна была, по мнению Макарова, подвигнуть других сибирских предпринимателей на то, чтобы вкладывать средства в новое выгодное, хотя и рискованное дело. Плану этому не суждено было осуществиться. Добавим только, что для обеспечения ледокола, в числе других мероприятий, предполагалось создание на Оби и Енисее перегрузочных пунктов, а в Югорском Шаре и на острове Диксон угольных баз.
Учреждённая в 1898 году Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана по существу явилась продолжением экспедиции А.И. Вилькицкого. Четыре года ею руководил Андрей Ипполитович, в 1902 году – капитан 2-го ранга А.И. Варнек, а с 1903 года – полковник Корпуса флотских штурманов Ф.К. Дриженко. «В эти семь лет, как только состояние льдов позволяло работать в Карском море, экспедиция занималась описью этого моря».
В 1900 году была организована Русская полярная экспедиция Академии наук с целью поиска гипотетической, загадочной Земли Санникова у Новосибирских островов как возможной части «мамонтова материка» в Центральной Арктике. Возглавил экспедицию известный учёный, полярный исследователь Э.В. Толль, капитаном яхты «Заря» стал лейтенант Н.Н. Коломейцев, бывший участник Енисейской экспедиции Л.Ф. Добротворского, а вторым штурманом и гидрографом был назначен Александр Васильевич Колчак, будущий герой русско-японской и Первой мировой войн.
В полночь 12 августа 1900 года яхта вошла в бухту Диксон.
«Толль, доктор Бируля, командир Коломейцев и Матисен поехали на вельботе и я с ними, – записал в дневнике боцман Никифор Бегичев (будущий известный таймырский следопыт, охотник и исследователь), – убили 7 медведей. Ещё видели много медведей, но начальник не приказал убивать: они много отнимали у нас времени».
Пока на «Заре» чистили котлы, Э.В. Толль изучал геологическое строение острова. Вечером 18 августа яхта снялась с якоря и проливом Вега направилась в дальнейшее плавание. Перед тем как покинуть остров, Толль оставил в избушке, построенной здесь в 1894 году командой баржи «Лейтенант Скуратов», записку следующего содержания: «Русская полярная экспедиция пробыла здесь в гавани Диксона от 30/VII до 5/VIII – 1900 г. (по старому стилю. – Прим. Авт. ). Сегодня «Заря» направляется к мысу Челюскин. Я надеюсь в течение недели прибыть в намеченную зимнюю стоянку на восточном берегу Таймырского полуострова. Работы развёртываются успешно. Все участники экспедиции здоровы. «Заря», 5 – 18 августа 1900. Толль».
У северных берегов Таймыра яхту остановили льды, и она зазимовала в бухте Колина Арчера, в той самой бухте, которую Нансен рекомендовал Толлю как наиболее удобную и безопасную для зимовки.
До первой зимовки экспедиция плавала у берегов Западного Таймыра, который только в общих чертах был нанесён на карту, и сразу же приступила к описанию его берегов. А.В. Колчак вместе с капитаном судна нёс ходовые вахты, производил промеры глубин, брал пробы воды, вёл магнитные наблюдения, делал подробное описание берегов и островов, наблюдал за движением льдов (на основе этих наблюдений им позднее была написана статья «Лёд Карского и Сибирского морей»). За время первой зимовки он сделал подробную топографическую съёмку места стоянки судна и составил карту рейда «Зари», совершил две санные поездки вдоль побережья Таймыра. В этой экспедиции Колчак показал себя выносливым и мужественным человеком. Толль записал в своём дневнике: «Наш гидрограф Колчак прекрасный специалист, преданный экспедиции». Во время зимовки Толль совершил вместе с ним 40-дневный санно-лыжный поход к мысу Челюскин. Один из описанных и положенных на карту Колчаком островов в Таймырском заливе Толль назвал его именем (после 1937 года это остров Расторгуева в Таймырском заливе). В общей сложности более 250 новых географических названий появились на карте Таймырского полуострова благодаря этой экспедиции.