Семен Близнюк
Имя Игоря Тер-Ованесяна, пожалуй, одно из самых популярных в студенческом спорте.
Он участвовал в трех универсиадах! А в августе кандидат педагогических наук Игорь Тер-Ованесян дебютирует па Московской универсиаде уже как наставник советских прыгунов.
Я прошу Игоря вспомнить свои предыдущие универсиады: бескомпромиссную борьбу на стадионах и тот удивительный дух дружбы, который царит на этих всемирных спортивных студенческих форумах.
Он вспоминает Софию, август 1961 года:
— Выиграл прыжки поразительно легко — так по крайней мере казалось. 7,90— рекорд универсиад. Прыжок был по тому времени неплох, но я-то видел — мог улететь дальше. А переживал больше всего не из-за этого — из-за травмы в спринте. Мы тогда в забеге в эстафете показали лучшее время —41,2.
И все у нас здорово получалось — у Эдвина Озолина, Леонида Бартенева, Анатолия Михайлова и у меня. Ведь в спринтерском полуфинале я только Фигероле одну десятую уступил. Самому Энрико Фигероле, гордости кубинского спорта, бегуну, с которым считались сильнейшие спринтеры мира: у него было 10,4, у меня — 10,5. А потом в финале — нога. Резко дернулась. Боль — жуткая. Упал. Несли меня ребята на руках, а на трибунах — шум, аплодисменты. Зрители болели за тебя, если ты боролся до последнего.
Спринт Игоря был так же невесом и изящен, как и прыжок. При всей легкости своего сложения он обладал достаточными атлетическими качествами, чтобы быть «полиглотом» в легкой атлетике: великолепно прыгал в высоту, хорошо владел шестом, ставил рекорды в барьерах, выигрывал призовые места на турнирах десятиборцев, споря на равных с такими гроссмейстерами многоборья, как Василий Кузнецов и Юрий Кутенко. Но всегда оставался верным своей главной страсти — прыжку.
— А потом была Бразилия. Это было уже в 1963 году. Прилетели в Порту-Алегри. В переводе — «Веселый порт». Я выиграл там без особого труда —7,97. Может, и новые друзья помогли: нас в каждом рабочем квартале встречали, как родных. А уж болели…
Я понял, почему дома бразильские футболисты редко проигрывают: темперамент зрителей взвинчивает боевой дух. «Веселый порт» узнал нас, мы оставили в Бразилии частицу себя — и это, наверное, самое главное.
Он выиграл и третью универсиаду подряд, став обладателем одного из редкостных рекордов студенческих игр. Победа в Будапеште в 1965 году была делом принципиальным.
— Наверное, очень важно ощущать рядом дыхание соперника, которого тебе надо обязательно победить, чтобы доказать ему то, что доказывает спортсмен спортсмену. Всю свою молодость я сражался с замечательным негритянским прыгуном Ральфом Бостоном, все зрелые годы — с упрямым бриттом Линном Дэвисом. Оба они обошли меня на Олимпиаде в Токио: англичанин увез золото, Бостон — серебро. В Будапеште на «Непштадионе» я терпеливо поджидал, пока новый олимпийский чемпион откроет свои карты. Он не спешил. Тогда я первым решил нанести
удар. Очень сильный был прыжок, но увидел красный флажок, когда обернулся: заступил… Дэвис спокойно приземлился на отметке в 7,70. Я ответил остро — 7,97. Англичанин — боец. Хладнокровен. Ничто его не может вывести из равновесия, когда он застывает на дорожке, примеряясь к бруску. 7,89 — следующий его прыжок показал, что он сохраняет присутствие духа. Так длился поединок до шестого прыжка, когда я установил новый рекорд наших
игр—8,19… Все было как на олимпиадах — и драматизм поединков и класс соперников. Наши игры называют «малыми олимпиадами». Универсиады действительно высоки по своему спортивному уровню, и это вполне закономерно, ибо цвет студенческого спорта составляет основу олимпийских команд во всех странах. Универсиады сродни олимпиадам и своим духом…
Я вспомнил, как звучал «Гаудеамус игитур» над бассейном в парке Турина. Студенческий гимн в честь ватерполистов МГУ — победителей последней, Туринской универсиады.
И еще я вспомнил, как накануне финала вместе с ватерполистами мы пошли на старинное кладбище Пьемонта. За пышным рядом дворянских усыпальниц открылась широкая прямоугольная площадка, на которой в несколько рядов стояли строгие каменные
кубы с золотыми литерами: могилы героев Сопротивления, павших в боях за свободу Италии. И русские имена были высечены на камнях, много русских имен. Мы слушали рассказы наших туринских друзей-коммунистов, сражавшихся рядом с теми, кто пал в бою, и запоминали все…
Студенты Московского университета, ставшие ныне хозяевами универсиады, хранят память о том кладбище в Турине — знают, кому они обязаны своей веселой студенческой молодостью…
Кого же выведет в прыжковый сектор Московской универсиады Игорь Тер-Ованесян? Парня из Донецка Валерия Подлужного, например, который стал прыгать в длину, когда он еще сам выступал. Тер-Ованесян увидел в Поддужном продолжение своей идеи, которой был верен сам и которой, к сожалению, наши молодые прыгуны пока не очень следуют: прыжок и скорость — слагаемые одной величины.
И когда минувшей зимой Поддужный пробежал у себя в Донецке 100 метров за 10,5, Игорь сказал мне: «Увидите, «привезет» всех: у него скорость — это главное оружие, чтобы сражаться на равных с американцами». И этой весной Игорь Тер-Ованесян уже как тренер сборной отправился в США с Валерием Подлужным, и тот победил американских прыгунов.
Таков студент Поддужный — наследник студента Тер-Ованесяна.
Журнал Юность № 6 июнь 1973 г.