Куртеев подтолкнул капитана вперед и снова крикнул:
— Ходом! Хода-ам!..
До Новых Солонцов было семнадцать километров. Только теперь, пробежав метров пятьсот, все поняли, что это значит — семнадцать километров бега по мокрому илу обсушки, который лишь у самого края, к снегу, был подсушен морозом. Семнадцать километров — в начинающей коробиться от мороза одежде, с остро занывшими руками, лицами, лопатками, с едва волочащими ноги капитаном и Корюшкиным…
«Если бы в Солонцах знали, если бы знали… А может, знают? Может, разглядели дым от горевшего на буксире факела? Хотя нет, не-ет… мыс мешает и пар над водой… А вдруг?..»
Эта мысль была у всех.
Вместе двигались с полчаса, хотя о времени никто не думал. Все время оборачивались назад и измеряли расстояние до буксира, пока он не скрылся за мысом. Потом капитан и Корюшкин стали отставать. Сапов и Воронов тянули за руки Сулина и бежали ровно. Плотной кучкой бежали Карин, Зойка и Лашков, и только Шило, прижав руки к груди, не оглядываясь и прижимаясь к самому берегу, опередил всех.
Куртеев передал капитана Лобову и подбежал к остановившемуся радисту.
— Федь! Пойми ты, дура, нельзя стоять! Фе-едя! — Куртеев забросил руку Корюшкина себе за голову, обхватил его правой рукой под мышкой и потянул вслед за всеми.— Топай сильней! Топай!
Вон за тем поворотом, — боцман сглотнул, — еще поворот, а оттуда и Солонцы видно.
Потом Куртеев посмотрел вперед на далеко убежавшего в одиночку Шило и тихо проговорил:
— 3-зараза, а! И не обернется, гад…
Он тряхнул Корюшкина и крикнул:
— Топай, Федюха!..
Тот напрягся и, тяжело, с хрипом дыша, задвигал ногами чаще.
— Ах, гад! — повторил боцман, глядя в сторону Шило.
Передние все так же, не быстро, но ровно, бежали и оглядывались. Карин на ходу растирал Зойке плечи.
— Стоп! — выдохнул Куртеев.— Фух!.. А где же Лобов, Ильич?..
Он остановился, и радист в его руках сразу обмяк и подогнул ноги. Ливадии приопустил его и оглянулся. Лобов, взвалив капитана на спину и держа его одной рукой за штанину, а другой за руку, шатаясь, шел метрах в тридцати. Лица его не было видно, он смотрел себе под ноги.
Воронов и Сапов — они уже тащили Сулина — и Студенец, увидев, что Куртеев остановился, тоже стали.
— Идите, идите! — махнул боцман рукой. Кричать он уже не мог.
Лобов проковылял мимо, не остановившись. Куртеев слышал его спазматический стон и видел, как пар часто-часто и неровно вырывался у него изо рта, Ливадии ударил ногой о ногу и охнул от боли. «Пальцы?! Мерзнут пальцы, ничего не чувствуют… Портянка одна там, где выжимались… Или на ноге?..»
— Федь! Федька! Дурак! У-у, дурак! — Боцман ухватил Корюшкина за затвердевший ворот и за руку, нагнулся и взвалил его на спину.
Ноги кололо, кололо почти так же, как иногда в лютый мороз при долгом стоянии на улице, только — да что сравнивать! — обмораживаются ноги, обмораживаются… Куртеев даже присел от этой мысли.
— Фе-едь!— Он на бегу стал трясти Корюшкина, стараясь сильней ударять ногами по земле.
А Старков просил Лобова оставить его:
— Брось меня, сынок, беги один; Слышь, Лобов?..
Придешь с подмогой — заберешь… Слышь, Лобов, даже не знаю, как тебя звать, забыл, как звать…
Молодой ты, один дойдешь, брось… Все равно мне теперь… Слышь?..
Холода он не чувствовал, он не думал о нем, он думал только о том, что случилось непоправимое, самое, страшное, что перечеркивало всю его трудную жизнь, уцелевшую на недавней жуткой войне, все, чем он жил. Он опять подумал, что дойти вот так до Солонцов они не сумеют. «Не-ет, не-ет… Вон и Куртеев еле идет с радистом… А Лобов… Лобов! Ох, Лобов, Лобов…»
Несколько раз он хотел оттолкнуться от спины этого мальчишки и остаться тут, на обсушке… замерзнуть, чтоб только не проклинали живого. «И один ведь он дойдет, Лобов, дойдет…»
— Слышь, Лобов, тяжел я, отдохни чуток… отдохни, опусти меня… — снова начал почти беззвучно шевелить губами Старков.
Лобов не отвечал. Его шатало из стороны в сторону, и, наконец, запутавшись в собственных ногах, он упал. Упал лицом, не успев подставить руку, и рассек себе бровь и скулу. Лобов чувствовал, как кровь потекла по веку, по щеке… Старков придавил его и никак не мог найти в себе силы сползти в сторону, на землю.
Рядом послышались шаги и тяжелое дыхание боцмана, тоже едва волочившего ноги.
— Ну? — сипло спросил он, переводя дух.— Давай, Дима, считай, половину прошли, вон второй мыс… Пошли… нельзя стоять…
— Ильич! — толкнул он капитана ногой.
Тот с трудом открыл глаза и грустно, тяжко посмотрел на боцмана.
— Все будет хорошо… — нагнулся к капитану Куртеев и, отойдя к Корюшкину, стал растирать ему грудь и спину негнущимися пальцами и локтями.
Лобов сделал то же самое с капитаном. С трудом приподняв Старкова, подсел под него. Навалив его на себя, он встал на четвереньки, с большим напряжением выпрямился и почувствовал, как спину облегла сразу схваченная морозом жесткая, холодная, как железо, рубаха.
— Только бы не упасть, тогда все…— вслух сказал он и двинулся вслед за боцманом.
А Шило был уже у самого поворота. Он так и не обернулся, а все бежал и бежал, часто растирая то
уши, то грудь, то голову и лицо скрюченными пальцами. Он ни о чем не думал, только одно доходило до его сознания: «Спастись, спастись, спастись…»
Во второй тройке Сапов вдруг выпустил из рук, Сулина, упал, поскользнувшись на голыше, и, тотчас сев на землю, стал судорожно снимать с себя сапоги. Это ему не удавалось, руки не слушались.
Тогда он, сунув ладони под мышки, стал яростно бить одной ногой о другую и громко выкрикивать ругательства.
Когда Куртеев дотащился до них, помощник все так же бил ногой о ногу и ругался, а Воронов и подошедший Студенец растирали Супину лицо — сам он сделать это уже не мог.
Подступавшие волны прижимали их уже к самому краю обсушки, еще немного — и идти придется по колено в снегу…
— Да не так! Снегом три, сильнее три! — свистящим шепотом выдохнул Куртеев.— Держись, ребята, считай, дошли… Шило за людьми побежал, вот будут… Шевелись, шевелись, ребята! Шевелись…
— За какими людьми? — продолжая ругаться, закричал помощник.— М-мр-разь он! Да-а!.. Мр-разь!..
Во-о, гляди-и!.. — Он показал сжатым кулаком в сторону мыса.
Боцман подошел к помощнику и сказал:
— Ладно, не ори, помоги Лобову.— Он показал назад на вновь, упавшего моториста.— А вы тут вот с ним,— кивнул, он Воронову и Студенцу на Сулина.
Потом, гребанув руками снега, стал отчаянно тереть Корюшкину лицо. Оно было белым и жестким, снег не таял на нем — рассыпался, как мука.
Лобов не отдал капитана Сапову. Он встал сам, предварительно снова посадив Старкова и став перед ним на четвереньки. Помощник потер Старкову безжизненное лицо, помог Лобову приподняться на дрожащие ноги и снова закружился на месте, чувствуя острейшую боль в пальцах.
Незадолго до этого Лобов, повернув набок голову, не ощутил привычного, хотя и слабого, дыхания Старкова: Ему также показалось, что спина, отогретая телом: капитана, стала остывать, а нести стало еще тяжелее, совсем невмоготу. Тогда и пришла мысль о смерти. На ходу услышать сердце было нельзя, и Лобов, подогнув ноги, опустился вниз.
— Не-ет! Не-а-а!..— Лобов ударился лицом в снег и, крутя головой, застонал.— Мама! Ма-ма-а! Почему ты так далеко… почему ты не видишь…
— А день был ясный. Начиналась зима, это были ее первые морозы. И было какое-то несправедливое, ужасное несоответствие чистого, безоблачного неба, широкого серого разлива воды, бесконечного нетронутого снежного покрова — горю людей, совершенно лишившихся сил, хотя и не потерявших ещё последней надежды…
Теперь они останавливались через каждую сотню шагов, снова в исступлении терли себе и потерявшим способность двигаться товарищам лица и руки снегом, ударяли по снегу руками, растирали груди и спины и снова двигались вперед.
Когда они увидели дома Новых Солонцов, это прибавило им сил, и они ускорили шаги и двигались
до тех пор, пока не увидели бегущих к ним людей.
Тогда они попадали, почти все сразу, только Куртеев, ухватив Корюшкина под мышки, спиной к бегущим тащил радиста и неслышно шевелил губами…
-
-
Свежие записи
Свежие комментарии
- Митя к записи О Пришвине
- Михаил к записи Прощай, тетка Беларусь!
- johngonzo к записи Дебюты «Авроры»
- johngonzo к записи Дебюты «Авроры»
- Петр Киле к записи Дебюты «Авроры»
Архивы
- Февраль 2024
- Ноябрь 2023
- Октябрь 2023
- Сентябрь 2023
- Январь 2022
- Октябрь 2020
- Сентябрь 2020
- Апрель 2020
- Сентябрь 2019
- Август 2019
- Июль 2019
- Март 2019
- Февраль 2019
- Январь 2019
- Декабрь 2018
- Ноябрь 2018
- Октябрь 2018
- Сентябрь 2018
- Август 2018
- Май 2016
- Март 2016
- Апрель 2015
- Октябрь 2013
- Ноябрь 2012
- Июнь 2012
- Май 2012
- Апрель 2012
- Февраль 2012
- Январь 2012
- Декабрь 2011
- Ноябрь 2011
- Октябрь 2011
Рубрики
- «Сто тринадцатый»
- Uncategorized
- Без рубрики
- Возвращение брата
- День бабьего лета
- Здесь твой окоп
- Искусство
- Испытание
- История
- Литература
- Логика сердца и варианты судеб
- На Шабаловке
- Над нами всегда небо
- Накануне войны
- Наука
- Не военный человек
- Небо
- Нейлоновая туника
- Петькины именины
- Письма моей матери
- Погода завтра изменится
- Промышленность
- Рожденная атомом
- Рыжий — не рыжий…
- Спорт
- Строительство
- Транспорт