Обычно, когда мы представляем читателям «Юности» музыкантов-инструменталистов, повод для знакомства — успешное выступление на авторитетном конкурсе. На сей раз повод иной — первый сольный концерт в консерваторском зале.
Чем же вызван столь ответственный дебют Дмитрия Ситковецкого на столичной сцене? Ответ прост: ярко выраженный талант девятнадцатилетнего скрипача, его уже сегодня зрелое мастерство…
— Почему я выбрал скрипку? — говорит Дмитрий Ситковецкий. — Прежде всего, потому, что убежден в том, что на этом инструменте можно полно и ясно раскрыть душевный мир человека…
Правда, говорят, что ближе всего человеческому голосу виолончель. Не спорю. Но мне кажется, что голос души в одинаковой мере подвластен и скрипке и виолончели. Только я думаю, что виолончель ближе к голосу более зрелого по возрасту человека, а скрипка — более юного. Это не относится к возрасту исполнителя. Просто голоса разные. Вообще скрипка как-то более настроена на человеческое сердце… Да и ближе она мне потому, что первые мои музыкальные ощущения были связаны именно с нею. Мой отец был скрипачом. Он умер, когда мне было всего четыре года. Но я уже с двух лет «играл» со своей крохотной скрипкой, прежде чем в пять лет начал учиться на ней играть.
Отцом Димы был замечательный советский скрипач Юлиан Ситковецкий. Блестяще начав свою музыкальную карьеру, став победителем на двух крупнейших международных конкурсах, он ушел из жизни на пороге своего тридцатитрехлетия.
— Скрипка во многом была предопределена для меня детскими впечатлениями от игры отца, и я никогда не жалею об этом,— продолжает Ситковецкий-младший.— Но мне и сегодня скрипка дается очень не просто. Этот инструмент требует в большей мере, чем другие, труда, настойчивости, целеустремленности. Труда, я сказал бы, даже адского. Трудный инструмент — и в техническом отношении и в эмоциональном. Он, как очень чуткий камертон, — от него не скроешь ни малейшей неточности, прежде всего интонационной, а в этом и известная доля его своеобразного «коварства»… Вы скажете, любой инструмент такой. А я стану спорить, отдавая здесь предпочтение скрипке. С этим коварством, «подводными камнями» скрипки, я встречаюсь каждый день, и, признаюсь, был у меня — пусть очень короткий — период сомнении, неверия в свои силы. А может, все шло от требовательности к себе и от ответственности перед именем отца.
Лето Дмитрий проводит обычно вместе со своим дядей — Виталием Григорьевичем Ситковецким, альтистом оркестра Кирилла Кондрашина. И куда бы летом ни выезжал на гастроли оркестр, Дмитрий едет с дядей. И вот в жаркий, солнечный день, когда кондрашинцы заканчивают репетиции и идут на пляж, Дима идет в гостиницу и играет, играет, играет, без конца повторяя сложные упражнения… Затем на пульте появляются ноты — каприсы Паганини, концерт Моцарта… И опять — уже под руководством дяди — многочасовая работа, прерываемая коротким обеденным перерывом или вечерним концертом оркестра…
Конкурс чехословацкого радио «Концертино» — Прага», где Ситковецкий получил в 1966 году первую премию, проводился под девизами. Жюри слушало безымянные магнитофонные пленки с записью конкурсных программ музыкантов в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет. В обязательную программу входило одно из крайне сложных сочинений — соната чешского классика двадцатого века Богуслава Мартину, а по собственному выбору Дима Ситковецкий взял тоже очень сложную сонату Георга Генделя. Таким образом, он сразу заявил себя в двух контрастных музыкальных стилях — немецкой музыке доклассического периода и острых современных гармониях. Оказалось, что это совсем не случайно. Я спрашиваю Ситковецкого об основных его музыкальных привязанностях и слышу в ответ:
— Бах, Моцарт, Бетховен, из более старой музыки — Монтеверди…
— А из современной?
— Прокофьев, Стравинский, Шостакович…
— А чем объяснить, что в число ваших особых привязанностей не входят романтики девятнадцатого века, например, Шуберт, Шуман?..
— Это не совсем так. Они входят. Только я называю сейчас самое для меня главное, так сказать, отправные точки… Почему? Вот, например, музыка восемнадцатого—начала девятнадцатого века. Она мне кажется философичной, всеохватной. Ту же глобальность, всеохватность я чувствую и в музыке двадцатого века, естественно, решенной уже новым, современным языком. Но это не значит, что я отрицаю романтиков. Видимо, мне ближе идти к выражению внутреннего мира отдельного человека (а это прежде всего я чувствую в романтиках) через общечеловеческую проблематику. Это уже, наверное, чисто субъективно. Ведь я очень охотно играю и Шуберта и концерт Чайковского (правда, еще в классе) и мечтаю о скрипичных концертах Сибелиуса и Брамса…
И вот Дмитрий Ситковецкий впервые предстал на целый вечер перед переполнившей зал публикой, показав программу в четырех контрастных музыкальных стилях — Моцарт, Шуберт, Брамс, Вайнберг и Прокофьев. Программа сложная и для давно концертирующего скрипача. А тут — первый концерт в жизни. Да еще фортепианную партию ведет такая пианистка, как Белла Давидович, его мама. И программа фактически подготовлена Дмитрием самостоятельно: профессор Юрий Янкелевич успел только вчерне начать работу с ним над Второй сонатой Прокофьева, а потом тяжело заболел и скончался незадолго до дебюта своего любимого ученика. А новый его педагог — профессор Игорь Безродный — впервые встретился с ним в классе уже после его концерта в консерватории…
Но вернемся к началу нашего разговора. К вопросу о конкурсах скрипачей.
— Дмитрий, какую программу вы составили бы для себя, если бы вам предложили самому выбирать ее перед конкурсом?
— Прежде всего, я не особенно рвусь играть на Конкурсах. Они чем-то напоминают спорт — тут иногда решает не мастерство, а выносливость, нервы. А эти качества присутствуют не у всех исполнителей. Я предпочел бы участвовать в музыкальных фестивалях, где не ставятся баллы за игру…
— Но все-таки если б решился играть на конкурсе?..
— Если бы решился?.. Я бы выбрал каприсы Паганини, сольные сонаты Баха, концерт Моцарта, сонаты Бетховена, Прокофьева, виртуозные пьесы Изаи, Венявского, Крейслера, Сарасате. И предложил бы еще в программу что-нибудь из сочинений молодых советских композиторов…
— А для участия в финале? Ведь там нужен концерт для скрипки с оркестром!
— Сначала надо дойти до финала…
Беседу вел Андрей Мускатблит