Прочитал очерк о Георгии Зайцеве — и перед моими глазами все время стояло лицо другого человека, находящегося примерно в таком же положении,— кандидата филологических наук, научного сотрудника Института мировой литературы имени Горького, моего друга Юрия Александровича Филипьева, человека тревожной и необычной судьбы.
Я говорю «примерно» потому, что в отличие от Георгия Зайцева Юрий Филипьев прикован к креслу-каталке с самого раннего детства. Когда повествуют о таких людях, всегда разделяют их судьбу на два отрезка: «до» и «после». У Филипьева не было «до». Поэтому тем более удивительна его жизнь.
Он родился и жил в Ульяновске, гулять его носили на руках. Читать и писать выучили родители. Потом стали приходить учителя из школы, и зимою мать (отец умер рано) вырубала топором ледяные ступеньки на склоне холмов, окружавших дом, чтобы проложить учителям дорогу к сыну.
Кончены школа, заочный институт. Филипьев начинает научную работу. Диапазон его творческих устремлений велик: философия, физика, психология, педагогика, литература, искусство. Идеями молодого ученого заинтересовываются в Москве, он получает вызов и переезжает в столицу. Получает комнату, затем квартиру. После — защита диссертации. Выходят несколько его книжек. И все это — в кресле, без возможности что-либо написать своей рукой, диктуя на магнитофон, с которого затем спечатывает приходящая на дом машинистка (нанимаемая им, кстати, за свои далеко не великие деньги).
Он и его мать, Евдокия Николаевна… Других родственников практически нет. Мать зачастую лежит — возраст, болезни. И уже нет сил сходить за хлебом, молоком. И даже трудно встать, чтобы открыть дверь на звонок. Юрию Александровичу пришлось сконструировать соленоидный электрический замок, которым он открывает пришедшему дверь нажатием кнопки. Кстати, он истинный мастер — золотые руки, талантливый радиолюбитель и рукомесленный, если так можно выразиться, умелец. Это ли не парадокс? Но, тем не менее, это так, и вся аппаратура обслуживания — телефонный автоответчик, диктофон, соленоидный дверной замок и прочее — сконструирована им, но сделана, конечно, руками его знакомых.
Все тело Юрия фактически здорово, сигнал от мозга к исполнительному органу — мышцам — доходит, но доходит с искажениями. В результате плохо координированные движения рук и ног и отсутствие чувства равновесия. Да еще несколько затрудненная речь. По характеру он человек жизнерадостный, веселый, полный неукротимого оптимизма, интереснейший собеседник и прекрасный товарищ.
Все существование этого человека полностью зависит от матери, состояние которой весьма и весьма неважное и отнюдь не улучшается. Случись что с ней — и ему прямая дорога в инвалидный дом, где, конечно, он не сможет продолжать свою нужную для общества работу. Как же помочь ему? Не знаю.
Знаю только одно: этот ученый нужен обществу, работает много и плодотворно. Его социальная отдача достаточно велика, чтобы можно было придумать что-нибудь ему в помощь.
Друзей у него много. Так, например, есть прекрасные, бескорыстные люди, которые ходят к нему, помогают ему уже несколько лет. Особенно привязаны к нему и часто ходят ученики 7-й школы Октябрьского района Алеша Богаченков, Роман Якубов, Андрюша Живцов, Володя Гуревич, Марина Выдриц, Марина Петрова (некоторые из них уже окончили школу). И, конечно, их чудесная учительница Нина Николаевна Петрова.
Возможно, кого-нибудь из писателей заинтересует его судьба и жизнь…
Журнал Юность № 6 июнь 1973 г.