Вслед первой машине, увозившей радиста, смотрели все. После того как она, переваливаясь с боку на бок, скрылась за поворотом дороги, Лобов молча приблизился к Шило и, когда тот повернулся к нему, ударил разламывающейся от боли рукой в лицо. Потом закричал, бил и кричал. И Куртеев подскочил и тоже стал бить Шило…
К ним подбежали, обмякшего, плачущего Лобова и исступленного Куртеева под руки увели в медпункт.
Тяжелее всего пришлось Сулину, его еле спасли.
Лобов, Карин и Лашков, а также Зойка почти не пострадали, если не считать тяжелого воспаления легких и небольших язв на лицах и руках. Во время бега Лашков и Карин, поставив Зойку между собой, плотно прижавшись друг к другу, постоянно менялись на ходу местами, и это им помогло. А Лобова уберег Старков, так Лобов думал сам и все время говорил об этом товарищам.
В областной больнице, куда их привезли из Солонцов после оказания первой помощи, они собирались в одной палате, устраивались на трех койках (Зойка приходила со своего этажа) и говорили, говорили…
Однажды к ним пришел Шило. Они прервали разговор, тяжело задышали, точно в палате стало меньше воздуха, и Шило, так и не открыв рта, ушел и больше не появлялся.
Вернувшаяся из отпуска тетя Лина — она всегда брала отпуск в конце осени, когда особенно штормило,— бывала у них ежедневно, приносила по две авоськи всякой еды, и охала, и говорила:
— Отощаете тут, ох, отощаете. Знаю я, как тут варют,— Генке на один язык…

Оптимизация статьи — промышленный портал Мурманской области